Кларк Саймон - Ночь Триффидов



САЙМОН КЛАРК
НОЧЬ ТРИФФИДОВ
ПРОЛОГ
Двадцать пять лет прошло с тех пор, как три сотни переживших катастрофу мужчин, женщин и детей покинули Британские острова, чтобы основать колонию на острове Уайт.
Сейчас в каждой библиотеке, каждой школе и даже во многих домах можно увидеть отпечатанный на мимеографе отчет Уильяма Мэйсена о Великом Ослеплении, появлении триффидов и гибели цивилизации.
На двухстах переплетенных в оранжевый картон страницах нет иллюстраций и имеется всего лишь одна фотография. Но тем не менее это весьма впечатляющее и увлекательное повествование. Заканчивается оно следующими словами:
Таким образом, задачу, стоящую перед нами, будем выполнять мы сами, без посторонней помощи. Теперь уже виден путь, но придется затратить еще много усилий и выполнить много исследований. А потом наступит день, и мы (или наши дети) переправимся через узкие проливы и погоним триффидов, неустанно истребляя их, пока не сотрем последнего из них с лица земли, которую они у нас отняли.1
И вот — новый рассказ о мире, который все еще находится во власти ужасных триффидов...
Глава 1
МИР ПОГРУЖАЕТСЯ ВО ТЬМУ...
Если летом в девять часов утра вокруг вас царит тьма, словно в глухую зимнюю полночь, — значит в мире что-то очень неладно.
В то утро я проснулся бодрым, свежим и вполне готовым начать новый день. Как могла бы сказать моя мама Джозелла Мэйсен, у меня были сияющие глаза и хвост трубой.
Однако я, хоть убейте, не мог понять, почему так себя чувствую. Приподнявшись на локте, я обвел взглядом спальню. Там царила не просто темнота и даже не тьма — освещение отсутствовало напрочь.

Я не видел ни блеска звезд в небе, ни света окон в доме на противоположной стороне улицы. Я не мог рассмотреть своей руки, даже поднеся ее к носу. Ни-че-го.
Только тьма в ее тотальном чернильном воплощении.
В этот момент, насколько помню, я твердо сказал себе, что, по-видимому, все еще стоит глубокая ночь, а меня разбудили либо вопли кота, повинующегося своим извечным инстинктам, либо шаги старика в соседней комнате, поднявшегося с постели по каким-то одному ему известным причинам. Короче, сказал я себе, будем спать дальше.
После этого я улегся на спину и смежил веки.
Но что-то определенно было не так. Где-то в глубинах сознания негромко, но очень назойливо звенел будильник.
Я открыл глаза — и опять ничего не увидел. Подозревая неладное, я прислушался к тишине, как прислушивается домовладелец, которому показалось, будто он слышит на первом этаже чьи-то негромкие шаги. Теперь я был полностью уверен: на дворе глубокая ночь.

Глаза не могли меня обмануть — сквозь занавеси на окнах еще не пробивались даже самые первые лучи летнего рассвета. И почти тут же я сообразил: меня разбудили звуки летнего утра — времени суток, когда солнечные лучи заливают зеленые поля нашего острова.
Вот и сейчас из-за окон коттеджа до меня доносились цокот лошадиных копыт и громкий стук трости шагавшего по своим делам слепца. Затем послышался стук входной двери и звук выплеснутой в дождевой сток воды. Но самым ярким признаком наступившего утра был соблазнительный запах жарящегося на завтрак бекона.
В желудке заурчало. И только ощутив голод, я понял — в нашем мире что-то неладно. Что-то очень неладно.
В тот миг для меня наступил конец прежней жизни, которую я вел целых двадцать девять лет. Если быть точным, то это случилось в среду двадцать восьмого мая. Теперь все пошло по-иному, но ни один погребальный колокол не отметил смену эпох своим звоном. Раздавались лишь звуки, которые, судя п



Содержание раздела